В защиту тезиса о ценности далекого будущего
Большинство считает, что необходимо проявлять некоторую заботу о будущих поколениях, но эта на первый взгляд очевидная идея приводит к неожиданному выводу.
Масштабы будущего велики — и людей в нем может жить гораздо больше, чем сейчас. Получается, чтобы помочь человечеству, нужно в первую очередь обеспечить благополучное будущее в долгосрочной перспективе, а отнюдь не помогать своим современникам. Назовем это «тезисом о ценности долгосрочной перспективы».
Этот тезис часто путают с утверждением, что для помощи ныне живущим и вовсе ничего делать не стоит. Однако суть его в том, что в данном смысле важнее. А что нам по этому поводу делать — уже другой вопрос. Может оказаться, что самый эффективный способ помочь людям в будущем — это улучшить жизнь людей в настоящем (например, повысив качество здравоохранения и образования). Разница состоит в мотивации: помогать тем, кто живет сейчас, нужно, чтобы улучшить положение дел в долгосрочной перспективе.
Аргументация в пользу и против упомянутого тезиса — новая и весьма увлекательная область исследования. Многие ключевые достижений в этой области принадлежат философам из Оксфорда, среди них: Дерек Парфит, Ник Бостром, Ник Бекстед, Хилари Гривз и Тоби Орд. Нам было чрезвычайно интересно следить за тем, как они углубляли и уточняли свои аргументы последние лет десять. Мы считаем, что тезис о ценности долгосрочной перспективы вполне может стать одним из важнейших на данный момент открытий в сфере эффективного альтруизма.
Ниже мы приводим общедоступный обзор основных аргументов за и против тезиса. Мы не пытаемся определить практические следствия. Сначала мы поглубже представим аргументы за, после чего рассмотрим три самых частых возражения. Тем, кто захочет взглянуть пристальней, мы предоставим дополнительные материалы.
Разве будущее важнее настоящего?
Что в человеческой цивилизации на сегодняшний день вам представляется наиболее ценным? Счастье человека? Реализация людьми своего потенциала? Знания? Искусство?
Каким бы ни был ответ на вопрос, скорее всего, в будущем всего этого будет больше, чем в настоящем:
- Земля может остаться пригодной для жизни в течение 600–800 миллионов лет, а это еще 7 миллионов поколений, жизнь которых может быть прекрасна, что бы вы под этим словом не понимали. Даже если не думать, что будущие поколения важнее любого из нынешних, забота о них все равно остается главной задачей просто потому, что их может быть очень и очень много.
- Со временем человеческая цивилизация может достичь других планет — в одном только Млечном Пути их насчитывается 100 миллиардов. Таким образом, если существует пусть даже небольшой шанс такого развития событий, то в каждом из грядущих поколений будет рождаться значительно больше людей, чем сегодня. К тому же, достигнув других планет, наша цивилизация может просуществовать дольше, чем если люди останутся на Земле.
- Если вы считаете, что жизнь каждого человека должна быть счастливой и успешной, то надо полагать, что научно-технический и социальный прогресс позволит людям (в том числе уже нашим современникам) жить намного лучше и дольше. Объединив первые три пункта, делаем вывод: среди людей множества будущих поколений будет гораздо тех, чья жизнь окажется лучше нашей. Перемножив эти три измерения, можно прикинуть масштабы будущего.
- Цените справедливость и добродетель. Помните, что так и мир в будущем может стать гораздо более справедливым и добродетельным, чем сегодняшний .
- А может, вы цените художественные и интеллектуальные достижения? Тогда стоит учесть, что более крупная и богатая цивилизация может преуспеть в этих сферах гораздо больше.
И так далее.
Исходя из этого, основная задача каждого, кто решил сделать мир лучше, должна состоять в том, чтобы увеличить вероятность хорошего будущего, а не плохого.
Это не умаляет важности особых обязательств в отношении друзей и семьи, а также не должно влиять на заинтересованность в том, чтобы в собственной жизни все было складно. Мы говорим лишь о том, что выходит на первый план при желании помогать людям в целом. Философы часто спорят, что важно «с точки зрения Вселенной» или с позиций «беспристрастного альтруизма». Мы считаем, что для каждого человека жизнь других людей должна быть небезразлична хотя бы в какой-то мере. Необязательно делать это своей единственной целью.
Часто полагают, что суть тезиса о ценности долгосрочной перспективы — в том, что в будущем будет много людей, а потому он представляет интерес только в узких рамках этических воззрений (в частности, с позиций утилитарного тотализма). Но, как мы выяснили выше, эти рамки на самом деле намного шире. Этот тезис исходит из простой мысли: если что-то обладает ценностью, то лучше, чтобы этого было больше, а не меньше. А в будущем ценного может быть гораздо больше. Сюда могут относиться и ценности, не связанные с благополучием (скажем, красота или знания). Эти аргументы касаются не только людей, но и любых субъектов, имеющих нравственную ценность (в том числе других биологических видов).
Еще люди часто думают, будто тезис о ценности долгосрочной перспективы предполагает, что будущее будет иметь положительную, а не отрицательную ценность. Однако верно и прямо противоположное — будущее может принести гораздо больше страданий, чем настоящее, что предполагает еще большую степень заботы о том, как оно сложится. Сократить вероятность плохих исходов в будущем не менее важно, чем повысить вероятность хороших.
Более строгое изложение аргументов вы найдете в третьей главе диссертации Ника Бекстеда под названием «Об исключительной важности формирования отдаленного будущего» .
Теперь рассмотрим три наиболее распространенных контраргумента.
1. Нас что, действительно ждет большое будущее?
Наш тезис основывается на возможности, что будущее содержит в себе гораздо больше ценного. Но ведь можно усомниться и в том, протянет ли цивилизация так долго, и в том, станут ли люди жить на других планетах — как и в том, что жизнь людей будет намного лучше или хуже, чем сейчас.
Оснований усомниться в этих утверждениях немало. Давайте рассмотрим их немного глубже.
Во-первых, сама возможность того, что будущее грандиозно, сомнению не подлежит. Широко распространена научная точка зрения: Земля может остаться пригодной для жизни в течение сотен миллионов лет, а в галактике насчитывается сотни миллиардов планет. Более того, нет оснований полагать, что цивилизация не сможет изобрести гораздо более мощные технологии, как нет и повода сомневаться, что жизнь людей не станет заметно лучше и не будет приносить больше удовлетворения.
Вызывает сомнения вероятность того, что эти события произойдут. К сожалению, нет верного способа оценить эти шансы. Остается только взвесить все аргументы за и против и по мере возможности сделать достоверные прогнозы.
Если считать, что в ближайшие несколько сотен лет цивилизации практически гарантированно придет конец, то будущее будет не ценнее настоящего. Однако если предположить, что с десятипроцентной вероятностью цивилизация проживет 10 миллионов поколений до конца существования Земли, стоит ожидать появления еще миллиона будущих поколений. Значит, будущее по меньшей мере в 100 тысяч раз обширнее настоящего. Такой исход возможен, если существует вероятность, что цивилизация достигнет устойчивого состояния, а риск вымирания снизится.
В общем и целом, чем более обширным вы представляете себе будущее и чем больше вероятность такого развития событий, тем больше его ценность.
Далее, если нет уверенности в грандиозности будущего, важнее всего выяснить, будет ли оно таковым, — в случае успеха это станет важнейшим открытием в сфере нравственности. Таким образом, даже без уверенности в том, что следует действовать в соответствии с тезисом, он может остаться наиболее важной областью исследования. Мы считаем, что такого рода исследования чрезвычайно важны.
2. А как же дисконтирование?
На этом этапе рассуждений в качестве аргумента против заботы о долгосрочной перспективе порой всплывает концепция «дисконтирования», хорошо знакомая людям с экономическим образованием.
Когда экономисты сравнивают экономические выгоды в будущем с выгодами в настоящем, они обычно сокращают ценность будущих доходов на определенную сумму — «коэффициент дисконтирования». Типичная социальная ставка дисконтирования может составлять 1% в год, а это означает, что через 100 лет выгоды составят лишь 36%, а через 1000 лет практически сойдут на нет.
Чтобы понять, насколько справедливо это возражение, следует разобраться в том, откуда взялась концепция дисконтирования и зачем она нужна.
Для дисконтирования экономических выгод имеются веские причины. Скажем, если получить деньги сейчас, их можно инвестировать и каждый год иметь с них доход. Это означает, что лучше получить деньги сейчас, чем позже. К тому же люди будущего могут быть богаче, а это значит, что деньги для них будут иметь меньшую ценность.
Однако эти возражения явно неприменимы к благополучию как таковому, то есть к качеству жизни людей. Нельзя напрямую «инвестировать» в благополучие сегодня и получить больше благополучия позже, как это происходит с деньгами. Это верно и в отношении других подлинных ценностей (например, справедливости).
Существуют и другие причины дисконтировать благополучие — тем не менее, и они вызывают споры. Как бы то ни было, суть такова: почти все философы, работавшие над этой проблемой, считают, что подлинные ценности (и благополучие в том числе) дисконтировать не нужно. Иными словами, с точки зрения Вселенной, счастье одного человека всегда оценивается в одну и ту же величину.
Действительно, если предположить, что благополучие можно дисконтировать, мы довольно скоро придем к абсурдным выводам. Например, дисконтирование в 3% подразумевает, что страдания одного человека сегодня равны страданиям 16 триллионов человек через тысячу лет.
Как сказал Дерек Парфит:
Почему издержки и выгоды теряют вес просто потому, что они отстоят в будущем? Когда будущее наступит, эти выгоды и издержки окажутся не менее реальными. Представьте, что на двадцать втором году жизни вам предстоит скоропостижно скончаться от рака, потому что однажды вечером Клеопатре захотелось съесть еще одну порцию десерта. Может ли этому быть какое-либо оправдание?
Если отвергнуть идею о дисконтировании благополучия и других подлинных ценностей, то вероятность того, что в будущем может быть много ценного, останется по-прежнему важна. Более того, это не противоречит экономической практике дисконтирования денежных выгод.
Если вас интересует более технический анализ этих вопросов, см. статью «Дисконтирование глобального потепления» от Хилари Грейвз. Более популярно проблема излагается в четвертой главе книги Тайлера Коуэна «Назойливые привязанности» и в нашем подкасте с Тоби Ордом (начинается с отметки 1:00:50).
3. Есть ли у нас моральный долг перед потомками?
Последний контраргумент состоит в том, что вне зависимости от размеров будущего мы не обязаны помогать людям, которых еще не существует, в той же мере, в какой мы обязаны помогать тем, кто живет прямо сейчас.
Это возражение обычно ассоциируют с «человеко-ориентированным» взглядом на этику, который иногда сводят к аргументу, что «этичное поведение заключается в том, чтобы помогать делать людей счастливыми, а не делать счастливых людей». Иными словами, у нас есть нравственные обязательства только в отношении ныне живущих, но мы не обязаны предоставлять достойное существование еще большему числу людей.
Легко понять, откуда возникло такое интуитивное воззрение, ответив на следующий вопрос. Что лучше: вылечить от рака 60-летнего, чтобы он дожил до 80-ти, или произвести на свет нового человека, который до 80 лет будет вести полноценную жизнь? Большинство людей считают, что помочь нужно 60-летнему, даже если новый человек наслаждался бы жизнью в четыре раза дольше.
Однако человеко-ориентированная этика страдает от ряда проблем. Предположим, у вас есть возможность создать человека, который в противном случае не существовал бы вообще. Жизнь его от рождения до смерти будет полна тяжелых и непрерывных страданий, вследствие чего он пожалеет о том, что явился на свет.
Все согласятся с тем, что это плохая идея. Однако согласно наивной человеко-ориентированной точке зрения, поскольку речь идет о создании нового человека, этот случай не должен быть предметом нравственного беспокойства, а потому его нельзя назвать ни хорошим, ни плохим. Таким образом, человеко-ориентированный подход приходит в противоречие с очевидной идеей: недопустимо создавать страждущую жизнь.
Конфликта можно избежать, сказав, что создавать исполненные страданиями жизни плохо, но создавать счастливые жизни ни плохо, ни хорошо. В таком случае будет неправильным создавать исполненную страданиями жизнь и вместе с тем бессмысленно — позволять еще большему числу счастливых людей существовать в будущем.
Такое рассуждение не лишено проблем. Во-первых, непонятно, откуда возникает эта асимметрия. Хуже того: эта асимметрия противоречит еще одной идее, диктуемой здравым смыслом.
Предположим, есть два варианта: создать человека, которому предстоит удивительная жизнь, или человека, который будет влачить жалкое существование, но хорошего все же он увидит больше, чем плохого. Очевидно, что лучше позволить случиться удивительной жизни, но если сотворение счастливой жизни нельзя назвать ни хорошим, ни плохим, придется сделать вывод, что ни один из вариантов нельзя назвать ни таким, ни другим. Выходит, оба варианта одинаково хороши, что кажется странным.
По этому вопросу существует масса мнений, и отвергая человеко-ориентированную точку зрения, мы также приходим к контринтуитивным выводам. Например, если согласиться с тем, что правильно создавать людей, чья жизнь будет скорее хорошей, чем плохой, придется признать, что мир можно сделать лучше за счет огромного количества людей, которые не живут полноценной жизнью. Это называют «противоречивым выводом».
Наше мнение, однако, состоит в том, что от человеко-ориентированной точки зрения лучше отказаться. Аргументы в пользу этой позиции кратко излагаются в лекции Хилари Гривз (на основе этой статьи), а также в четвертой главе «Об исключительной важности формирования отдаленного будущего» Ника Бекстеда. Мы с Тоби Ордом обсуждаем этот вопрос в подкасте.
И без учета этой дискуссии, даже если принять человеко-ориентированную точку зрения, все равно можно прийти к выводу, что будущее важнее настоящего. Это связано с тем, что некоторые из живущих сегодня людей могли бы жить гораздо дольше и иметь гораздо более высокий уровень благополучия, чем это наблюдается в действительности. Вместо того, чтобы создавать больше людей, главная задача должна состоять в том, чтобы помочь им реализовать эти возможности. Таким образом, человеко-ориентированный подход не обязательно опровергает тезис о ценности долгосрочной перспективы.
Какова наша позиция? Как уже было сказано, мы находим разумной критику человеко-ориентированной этики и поэтому не считаем ее убедительным аргументом против тезиса о ценности долгосрочной перспективы Однако, поскольку многие люди придерживаются позиции, схожей с человеко-ориентированным подходом, мы считаем, что она имеет определенный вес, а это значит, что люди должны действовать так, будто обязаны помогать тем, кто жив уже сейчас, в большей мере, чем тем, кто еще не существует (Применяется принцип нравственной неопределенности).
Аналогичным образом, мы полагаем, что могут существовать другие разновидности этических принципов, диктующих преимущественную заботу о настоящем. Например, если нынешнее общество совершает великую несправедливость (например, допуская фабричное животноводство), то у людей могут быть веские причины для борьбы с этим.
Однако аргументы в пользу преимущественной значимости нынешних нужд следует соотносить с тем, что в будущем значимость наверняка увеличится. Как это сделать — очень сложный вопрос, задевающий нерешенные вопросы в сфере изучения «нравственной неопределенности».
В попытке согласовать все за и против, мы пришли к выводу, что о будущем необходимо заботиться больше, чем о настоящем. Но и о ныне живущих нужно думать все-таки больше, чем при наивном сравнении важности будущего и настоящего.
Узнать больше о нравственной можно из этой диссертационной работы Уильяма Макаскила.
И правда ли, что будущее в разы важнее настоящего?
Мы считаем, что исходные аргументы в пользу тезиса выстояли критику, и поэтому, если уж творить добро, то главной задачей должна быть забота о долгосрочной перспективе.
При этом следует признать, что мы все еще совсем не уверены в верности этих аргументов. Велика вероятность, что мы упустили какое-то критически важное соображение, и наши представления окажется неверны. Они по-прежнему остаются узкоспециальными и в значительной степени не изучены. Кроме того, мы точно не знаем, как надлежит соотносить ценность будущего с прочими этическими проблемами, учитывая при этом нравственную неопределенность.
Это вынуждает нас быть осторожными, не позволяя придавать будущему исключительное значение, даже когда на это указывают голые цифры. Вместо этого мы считаем заботу о будущем ключевой, но вовсе не единственной из нравственных задач.
Мы также считаем крайне важным изучение этих проблем с целью усовершенствования приоритетов, а также придаем большое значение многим другим нравственным требованиям.
Возможно ли повлиять на будущее?
Кто-то может счесть приведенные здесь аргументы убедительными, но бессмысленными, поскольку люди не в силах существенно повлиять на будущее. Вполне разумно считать, что суммарный эффект наших действий на будущее непостижим. Тогда можно утверждать, что лучше направить усилия на оказание помощи людям в краткосрочной перспективе.
Однако это представляется неверным. Есть несколько способов повлиять на будущее:
- Можно ускорить процессы, которые влияют на будущее. Наша экономика имеет тенденцию к ежегодному росту, а это значит, что если сегодня сделать общество богаче, это богатство в будущем будет только накапливаться, образуя непрерывный полезный поток.
- Но еще важнее то, что люди способны приблизить конец цивилизации: в результате ядерной войны, неудачного изменения климата или иных бедствий. В таком случае о значимости долгосрочной перспективы говорить будет бессмысленно. Очевидно, что нынешнее поколение в состоянии как увеличить, так и уменьшить вероятность вымирания человечества, о чем мы рассуждаем в наших досье о современных глобальных проблемах.
- Помимо вымирания могут произойти и другие важные и необратимые изменения, на которые можно повлиять — они могут быть как положительными, так и отрицательными. Например, если к власти придет тоталитарное правительство, которое невозможно будет свергнуть, вредоносность такого правительства закрепится на долгие годы. Если удастся уменьшить вероятность такого развития событий, это будет очень хорошо (и наоборот). Или взять генную инженерию. Она способна принципиально изменить человеческие ценности, которые затем будут переданы каждому последующему поколению. В зависимости от личных моральных устоев и конкретного механизма этого изменения, можно считать это как полезным, так и вредным для человечества.
- Даже если неизвестно, как помочь людям в будущем, свою главную цель можно видеть в том, чтобы разобраться, как это сделать. Есть много способов помочь людям, но уверенности в их эффективности нет. Однако это не значит, что их не нужно пробовать. В этом отчасти состоит исследование глобальных приоритетов. Изучения требует множество конкретных вопросов.
Более подробную информацию о различных способах формирования будущего вы найдете в третьей главе работы «Об исключительной важности формирования отдаленного будущего».
В чем практический результат этих возможностей?
Если считать, что будущее обладает огромной ценностью, а способы повлиять на него все же имеются , то это и есть самое мощное воздействие, которое только можно предпринять. Ник Бекстед называет это «аргументом в пользу формирования будущего».
На деле оказывается, что многие способы помочь людям в будущем по большей части игнорируются. Это вполне ожидаемо, ведь современные люди гораздо больше заинтересованы в том, как сделать лучше себе, а вовсе не улучшить будущее. А это означает, что эффективных способов помочь великое множество.
Как лучше всего помочь людям будущего прямо сейчас? Это тема для другой статьи, а здесь мы вкратце очертим наши взгляды на этот вопрос.
Одна из сфер, которые не сулят ничего хорошего — это всякого рода ускорения. Во-первых, как утверждает Бекстед в третьей главе, с долгосрочной точки зрения важнее то, где мы окажемся, а не то, как быстро туда попадем, поэтому ускорения менее важны, нежели изменения другого рода. Во-вторых, усилия по ускорению прогресса игнорируются в гораздо меньшей степени, чем другие способы помочь людям в будущем. В мире около триллиона долларов в год тратится на исследования и разработки, что вполне естественно, поскольку эти открытия также приносят пользу ныне живущим.
Вместо этого следует сосредоточиться на «изменениях маршрута» — на тех действиях, которые в теории могут влиять на будущее в течение очень длительного отрезка. Самое насущное из них — снижение риска вымирания человечества.
Существует небольшая, но реальная возможность, что в следующем столетии цивилизации наступит конец, и это не только станет трагедией для современных людей, но и навсегда положит конец надеждам на хорошее будущее. Следует прежде всего снизить эти риски и уже потом сосредоточиться на других способах улучшить будущее.
Более того, существует немало конкретных предложений по снижению рисков, которыми, однако, обычно пренебрегают. Обоснование этому мы дадим в следующей статье.
И все же мы не уверены в правильности всех этих предложений, поэтому мы делаем акцент на исследовании глобальных приоритетов, что позволит нам определить наилучшие способы помочь людям в будущем. К этому относится и вопрос о том, можно ли осуществить изменение маршрута в положительную сторону (это иногда называют «экзистенциальной надеждой»), а также какие негативные риски требуется предотвратить прежде всего.
Кроме того, мы хотим найти критически важные соображения, которые способны опровергнуть аргумент в пользу формирования будущего. Мы считаем, что это исследование может оказать существенное влияние на приоритеты человечества, а в сейчас над этим работают лишь несколько исследователей.
От современных людей зависит намного больше, чем кажется на первый взгляд. Теоретически наши действия могут сделать мир гораздо лучше или похоронить саму возможность этого улучшения. Главной задачей человечества должно стать обеспечение благополучного будущего.